В канун дня рождения Пушкина мы встретились с профессором Тверского университета, доктором наук, академиком Петровской Академии наук и искусств Владимиром ЮДИНЫМ
— Владимир Александрович, в своей монографии «Русские феномены» вы рассматриваете Пушкина как истинно православного поэта. Но у некоторых пушкиноведов последнего времени звучит обратное: Пушкин, мол, нередко эпатировал публику богохульными строчками и отношение к православно-христианской вере имел весьма своеобразное...
— «Весьма своеобразное» отношение к православной вере имеют некоторые русофобствующие горе-ученые, а не Пушкин. Пушкин был в высшей степени русским и, стало быть, благоверно чтящим Бога и Православие. Грустно, что это приходится доказывать. В многочисленных воспоминаниях современников, в письмах поэта, в его пленительных стихах, сказках, поэмах, повестях, драмах — всюду явственно ощутимы его духовные православно-религиозные искания.
— А как с известными строками юного Пушкина:«Ум ищет Божества, а сердце не находит»...
— Что же, гений и противоречия — близкие синонимы. И чем глубже, острее, беспокойнее ум и ранимее, чувственнее сердце, тем больше человек познает драматизм страданий, сомнений и противоречий. Иного пути к познанию Истины нет. Не меняет мнений только дурак -тоже, кстати, пушкинское выражение. Тяжко преодолевая искус безверия, Пушкин в зрелом возрасте заявит: «Сердце, жертва заблуждений, среди порочных упоений хранит один святой залог, одно Божественное чувство» («Бахчисарайский фонтан»). Прямо или подспудно религиозно-христианские мотивы звучат у Пушкина в произведениях: «Странник», «Ангел», «Когда великое свершилось торжество», «Вечерня отошла давно», «На тихих берегах Москвы», «Надгробная надпись кн. А.Н.Голицыну»...
— Отчего же у Пушкина немало откровенно атеистических выпадов, причем прекрасной поэтической формы?..
— Пушкин был дерзкий, буреломный, озорной и вместе с тем доверчив и чист как ребенок. Не следовало бы писать с Пушкина-человека икону, идеализировать его. Иконы достоин Пушкин-поэт!
История русской науки знает дивные парадоксы: такие последовательные материалисты, как Менделеев, Сеченов, Павлов, Лобачевский, ходили в Божьи храмы, почитали Господа. Где-то на самой высокой степени познания наука, поэзия и вера во Всевышнего соединяются, ибо мир-то мы познаем Божий...
Поэт удивительно органично соединял веру в Господа и оптимизм человека как Божьего создания. Вера в Христа одухотворяет, нравственно очищает, исцеляет, возвышает, но не отлучает от полнокровной земной жизни. Правильное, по моему мнению, осмысление Православия. Пушкин — поэт неувядаемого жизнелюбия — насыщает свои произведения весело искрящимся юмором, порой едкой, но не ядовито-злой сатирой (вспомним «Сказку о попе и работнике его Балде»), множеством фольклорных элементов («Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок»; «Царствуй, лежа на боку!»). Пушкин, пожалуй, самый яркий поэт-оптимист в русской литературе. А веру в жизнь давал ему Бог, ибо, известно, уныние Богу противно.
— Но можно ли назвать христианином автора богохульственной «Гаврилиады», пошлых стишков под именем Баркова, приписываемых Пушкину?
— Вот именно — «приписываемых» Пушкину: не доказано, что именно он их сочинял. Но все по порядку. Оглянемся на годы детства поэта. В дворянских семьях, по обычаю, детей воспитывали, давали им домашнее начальное образование французы-гувернеры. Так было и у Пушкиных. Гувернеры Монфор и Русло — первые иностранные учителя будущего великого поэта,. Они были малообразованны и чужды русской культуре, Православной вере. Зато сердобольное попечение обожавшей его няни Арины Родионовны — простой крестьянки, глубоко поэтичной натуры — Пушкин воспринимал с необычной живостью и чутким трепетом. Бесспорное тому свидетельство — сохранившийся на всю жизнь в душе поэта ее образ. Ей он посвятил стихотворения «Зимний вечер», «Няне», вспоминает о ней в «Евгении Онегине» (образ няни Лариных — Филиппьевны), в отрывке «Сон»:
Ах! Умолчу ль о матушке моей,
О прелести таинственных ночей,
Когда в чепце, в старинном одеянье,
Она, духов молитвой уклоня,
С усердием перекрестит меня
И шепотом рассказывать мне станет
О мертвецах, о подвигах Бовы...
От ужаса не шелохнусь, бывало,
Едва дыша, прижмусь под одеяло,
Не чувствуя ни ног, ни головы...
— Похоже, в рассказах Арины Родионовны звучат языческие моменты, а не «просвещенная» вера...
— Не скажите! Начальные слова родной русской речи, песни, сказки, молитвы, услышанные от Арины Родионовны, известно, не только послужили духовно-нравственной и эстетичной основой гениальных творений Пушкина, но и навсегда определили его устойчивые национально-патриотические убеждения и православно-христианскую веру.
Наивысшее поэтическое выражение пушкинское религиозное воодушевление воплотили «Пророк», молитва «Отцы пустынники и жены непорочны», «Борис Годунов» (монолог летописца Пимена), «Евгений Онегин» (образ благонравной Татьяны Лариной), стансы — «В часы забав иль праздной скуки», стихотворение «Монастырь на Казбеке» и другие.
Высоко над сенью гор,
Казбек, твой царственный шатер
Сияет вечными лучами.
Твой монастырь за облаками,
Как в небе реющий ковчег,
Парит, чуть видный, над горами.
Далекий, вожделенный брег!
Туда б, сказав прости ущелью,
Подняться к вольной вышине!
Туда б, в заоблачную келью,
В соседство Бога скрыться мне!..
— В стихах и прозе Александра Сергеевича немало мистических моментов. Со школы мы помним наизусть строки «Храни меня, мой талисман»... А предчуствие поэтом близкой своей гибели?
— Я думаю — это глубокая внутренняя религиозность Пушкина, наследованная им от предков, позволившая ему предвидеть свой роковой конец. Чудодейственные таинства, волшебство талисманов, предсказания ворожей и пророков, широко бытовавшие на Руси народные поверья, приметы, вещие сны, гадания, притчи, символы и знаки — это ведь вековой опыт народа, все это органично сосуществовало в глубоко развитом поэтическом мире Пушкина и, бесспорно, влияло на формирование его эстетического и православно-христианского идеала. Вспомним сбывшееся пророчество гадалки-немки Кирхгоф о неминуемо трагическом конце Поэта в 37 лет — «от белой лошади или белой головы»; всю жизнь он избегал встречи с белокурыми людьми, но увы, так и не избежал трагического рока... От судьбы не уйдешь.
— Предстает ли Пушкин христианином, православным человеком в нынешних учебных заведениях?
— Порой пытаются соединить несоединимое: вульгарный атеизм и религиозную веру. Пушкину все еще по старинке приписывают иногда безудержный антимонархический радикализм, абсолютный материализм воззрений, даже космополитизм. Обывателю — таковых предостаточно, увы, и в ученом мире! — приятно видеть в образах великих людей пороки и недостатки, тем самым оправдать собственную бездарность, свое невежество. Напомню выдержку из письма Пушкина Вяземскому: «Толпа... в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могучего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок не так, как вы, — иначе»...
— В заключение избитый вопрос: современен ли нынче Пушкин?
— Пушкин всегда современен и живо актуален. Прежде всего по коренным вопросам судьбы русского народа. Поэт придавал Православной вере исключительное, определяющее нравственно-моральное значение, ибо она, по его мнению, создала искусство и литературу, без этой веры не было бы ни русской философии, ни поэзии, ни русского человека — и ценил тех служителей муз, у которых был ярко выражен религиозный пафос.
Да, Пушкин — величина мировая. Но прежде всего — величина русская, национальная, Православная. А потому — все враждебное России глубоко враждебно и Пушкину. Нынче, в пору буйного расцвета меркантильности, потребительских страстей, околорелигиозного фарисейства, Пушкин чрезвычайно, особенно современен.
Беседовала Татьяна ГОРСКАЯ