Когда я еду на Украину, то по миновании приграничной станции Хутор-Михайловский (г. Дружба, Сумская область), перехожу на украинский язык, чем иногда вызываю лёгкое недоумение у проводниц и попутчиков. Я говорю на обоих языках без малейшего акцента, хотя полным словарным украинским запасом и не владею, каюсь, предал (зрадiв) «ридну нэньку». Моя «рiдна мова» - украiньска, но живу я с семи лет (с 1950 г.) в Москве, до этого проведя по году в Польше и в Белоруссии (переезды с отцом - военным), а каждое школьное и студенческое лето гостил (но был как дома!) у материнской и отцовской родни в Киевской и Житомирской областях. Женился в Минске на белоруске и имею двух дочерей - тоже белорусок, дружно, хотя и поочерёдно (разница в 5 лет) не пожелавших взять национальность по отцу, как он (т.е. я) их ни упрашивал.
И мне кажется, что есть возможность объяснить все или почти все причины противостояния между восточными славянами, не привлекая для этого никаких дополнительных политических аспектов, а оставаясь лишь на некоем культурно-филологическом уровне, оказывающимся глубинным в данной проблеме. Ведь нет существенных этнических различий между тремя ветвями русского суперэтноса: великороссов, малороссов и белорусов. Даже то, что средний рост украинцев на 10 сантиметров выше чем у русских, есть следствие всего лишь более сурового климата России. Приходилось с детства носить на себе больше одежды. Ну, как тут не помянуть «незлым, тихим словом» народного академика украинца Трохыма Дэнисовыча Лысэнка, с его спорным тезисом о наследовании приобретённых признаков?!
Сначала плохие новости. Великорусский шовинизм существует, оговорюсь сразу. В отношении всех смежных и анклавных народов («чурки», «чуреки», «бабаи» и прочие их русские прозвища). Самые же сильные его проявления в отношении к белорусам («бульбашам»), и самый-самый страшный шовинизм в отношении именно к украинцам («хохлам»). Столь же сильна и ответная реакция, со стороны белорусов её чуть-чуть (около нуля), с украинской стороны намного больше: обзывают русских «кацапами», сволочи! Самая сильная (и уже нешуточная) ненависть к москалям у украинских «западэнцев», которые вовсе даже и не соседствуют с русскими. Это есть очевидное следствие ополячивания этого злонравного субнародца. Во Львове можно увидеть у мужчин татуировку на четырёх пальцах руки (от мизинца до указательного) в польском написании ёVIV (а не ЛЬВIВ, по-украински бы). Всё дело в религии: злобное, агрессивное католичество охищнило и свою дочернюю секту униатов (греко-католиков).
Уровень противостояния с православным населением здесь такой же, как между сербами и хорватами (Украина гораздо более религиозна, чем Россия или Белоруссия). Вспомним приснопамятных ОУНовцев 1950-х годов: «Хай живе Стэпан Бандэра та ёго жинка Параська!» По жестокости бандеровцы превосходили гитлеровцев, хотя им и далеко до американцев (индейцы, Дрезден, Хиросима, Вьетнам, Сербия...). Если бы западным украинцам ввести у себя латинский шрифт, то их сходство с хорватскими изуверами - усташами - будет полным.
Теперь хорошая, прямо-таки благая весть. Ни один нерусский народ не погиб от этого великодержавного шовинизма (хотя и были человеческие потери). Все межнациональные драки и войны велись в традиционном для прошлых времён русле. А вот русских людей от рук нацменов полегло превеликое множество.
Тем не менее, отношение русских к этнически чуждым народам в каком-то смысле всегда было лучше, чем к тем же украинцам (во всяком случае до распада СССР). Так не любят близкого родственника за его раздражающие бытовые привычки и противный голос, но в то же время ублажают нахального гостя. И вот здесь очень важен филологический, точнее, фонетический аспект взаимоотношений между людьми.
«Лингвистическая» рознь имеет весьма широкий диапазон и социальную иерархию, все слои общества затронуты ею. Например, если человек говорит с сильным провинциальным или неприятным «инородческим» акцентом, то будь он хоть семи пядей во лбу и неси людям божественные истины, «слушаться», да и «смотреться» он будет, по меньшей мере, карикатурно. Акцент приемлем лишь «грозный», как у Георгия Димитрова, или «благозвучный», как у Эдиты Пьехи. Даже явно деланный и нарочитый выговор у косящего «под прибалта» телеведущего Урмаса Отта всё же «слушается».
Но вот хохлацкий прононс у Анатолия Стреляного, подрабатывающего ныне в качестве гнутого предательского рупора «Радио Свобода», звучит дебильно. Дело в том, что акценты очень близких языков или говоров одного языка часто оказываются наиболее раздражающими для восприятия. Каждому собеседнику кажется, что это так легко устранить, а он не может или не хочет! И когда Толяна на своём тяжком наследии «украёньского суржика» с не устранёнными отзвуками чисто малороссийских (древнерусских, кстати!) фонем «ця», «цю», «цi», «кы», «гы», говорит даже иногда правильные вещи, с ним противно соглашаться. Сказанное справедливо и в отношении телешоумена якобы донских кровей Дмитрия Диброва, несколько меньший акцент у которого «полностью компенсируется» текстовой и интонационной фальшью.
И здесь необходимо отметить, как воспринимаются языки одного народа другим (или диалекты, наречия среди одного этноса). Некоторые языки кажутся красивыми, а другие вызывают раздражение. Для русского восприятия украинский язык (В.Даль считал его наречием) кажется смешным и грубым. Особенно смешон «украёньский суржик» (смесь русского с украинским), достаточно упомянуть киевское «так шо такое?». Я помню, как мой одноклассник на уроке русского языка случайно произнёс «куды» вместо «куда», чем вызвал гомерический хохот в классе. Не смеялся я один, мне было стыдно за свою «ридну мову», а сейчас стыдно за тот давний стыд.
В Москве по-украински говорить («балакаты») стыдно. В то же время на Украине русская речь в порядке вещей, и даже более престижна (так было). Там и там противно звучит речь лиц кавказских национальностей. Всякие там «кхгы», «кырвырджы»...
Для украинца же кацапское «чтокание» кажется каким-то педерастическим сленгом. Анекдот: «Пэтро, ты знаешь як кацапы кажуть «пыво»? - «Як?» - «П-и-и-ва» - «Поубывав бы!» Такое же, но в несколько более дружеской (из-за общего «масковскаго неприятеля») форме, отношение украинцев к белорусскому языку. «Яна» вместо «вона» («она»), «табе» вместо «тоби» («тебе»). Украинцам это кажется смешным, как и русским, правда.
И вообще белорусам хуже всех в братской восточнославянской семье. Язык у них имеет ещё меньше прав называться самостоятельным, чем украинский, больше похож на диалект, хотя и с жутким, практически нечитабельным правописанием. Но всё же белорусы - это как бы некие «сверхрусские». Всё то хорошее и трагичное, что традиционно говорят о русских, в наибольшей степени присуще именно белорусам.
Все напасти, обрушивающиеся на Россию (и Царскую Империю, и СССР), как правило, в наибольшей степени выпадают на их долю. Страшные потери в войнах (в Великую Отечественную погибло четверть населения), Чернобыль и тот достался им по максимуму... Постоянное страшное «невезение». И долготерпение их также превосходит это знаменитейшее качество великороссов. И скромность... Да и мужества им не занимать (те же белорусские партизаны: сидеть в холодных болотах, это «покомфорту» не сравнимо ни с горными санаторными чеченскими пещерами, ни с цейлонскими райскими джунглями). И гипертрофированное трудолюбие белорусов опять же налицо. Мерзкий миф о «русской лени» отметается с порога, хотя он и существует в украинском фольклоре и менталитете. Но пусть бы какой-нибудь другой народ поработал так же и в таких же условиях сотни лет, потом бы и говорили...
Белорусская интеллигенция (техническая, уж во всяком случае) «интеллегентней» русской, не говоря уже об украинской, те попросту «быдло», хотя тоже «шурупят». Да и сравнить хотя бы великолепный «Беларусьфильм» и попросту смехотворную «студию им. Довженко». Белорусский же национализм - это всего лишь что-то типа «палаты N6», он весь туда спокойно вместится, легендарный новгородский сепаратизм и тот по своему размаху «дурдомистее». Беларусь, как говорится, «навеки прикипела» к России.
...Но всё же, несмотря на якобы «неуважение» к русскому языку, возвращающиеся на родину из армии («хохол без лычки, что справка без печати») или пожившие в России украинцы (их много на Северах и в других «медвежьих углах») нередко начинают «чтокать», говорить по-русски, хотя и с жутким акцентом. Мой двоюродный брат после демобилизации со срочной службы даже стал подписываться с буквой «в» в конце фамилии: Бургалов. Максимум через полгода припадок кацапофилии проходит: родная языковая среда и ехидные насмешки (а на них хохлы горазды ещё больше чем русские; белорусы, кстати, ко всему ещё и не ехидны) вылечивают «полиглота» Бургало или ещё кого другого.
Украинец ещё в детстве получает мощной заряд русофобии, но опять же таки культурно-фонетического уровня. «Шёл хохол - насрал на пол, шёл кацап - зубами цап!». Что лучше «смотрится» в эстетическом плане в этих двух «культурных» поступках - сказать трудно. Я помню «пресс-конференцию», которую давала много лет тому назад одна ядрёная хохлушка, любившая попорхать по белу свету с часто меняемыми мужчинами такого же «высокого полёта» и соответствующего пошиба. Приехав из очередного «секс-вояжа», на этот раз из Воронежа, она рассказывала слушателям, заполнившим хату до отказа, о том, как питаются кацапы. Они якобы варят борщ «зовсим бэз бурака» (без свёклы), потом ждут три дня пока он не прокиснет, и лишь затем жадно на него накидываются. Имелись в виду, конечно же, классические русские «щи кислые суточные».
«Ой, блядь, що рубыться!» - галдела потрясённая националистической дезинформацией аудитория, в основном женская. Слово «блядь» на Украине матерным не считается, что-то типа сорного слова: «так сказать» или «значит». Такое же точно отношение к этому слову и в глубинной России. Самые страшные украинские ругательства - это существующие и в русском языке слова «курва» (стервозная проститутка), «лахудра» (грязная, неаккуратная проститутка) и самоё «проститутка».
Но дальше этого «кулинарного» потрясения дело ненависти к русским не идёт. Подавляющее большинство жителей восточных и центральных - самых густонаселённых - областей Украины (в том числе все мои многочисленные двоюродные братья и сёстры) стоят за непременное объединение братских восточнославянских народов. Воду мутят как всегда местные «паны», да ещё и под «муд/р/озвонным» руководством американских сионистов.
Оплот украинского национализма - Западная Украина - тоже перспектив не имеет. К западу от Винницкой и Житомирской областей начинается другой говор, который кажется смешным и неприятным остальным украинцам. Не выговаривается во многих словах твёрдое «л». Чувствуется близость Молдавии, там вообще нет твёрдого «л», и «цыгане-мольдёване», даже говоря по-русски, не могут произнести эту букву. Западэньска «бутэлька» вместо «бутылка» или «киля» вместо «кило» - это для правобережного украинца, как для русского - издевательское псевдоукраинское «самопэр попэр мэне до мордорляпу» (визит к фотографу на автомобиле). Кроме того западная украинская речь более быстрая, и всё сливается в какое-то раздражающее бульканье. В России, как и везде, тоже существует диалектное разделение: «оканье» и «аканье», «цоканье» («ц» вместо «ч»), «нн» вместо «дн» и т.п. «Менный ковш упал на ногу, и досанно и обинно, ну да ланно, всё-ранно!».
Так что «западэньцы» не пользуются всеукраинской любовью. Хотя, конечно же, не сравнить это отношение к польскому (лядскому) соседу. К этим историческим палачам Украины - спесивым «пшекам» - отношение здесь уже генетически неприязненное и насмешливо-презрительное (и змеино-шипящая орфоэпия, и проститутковый менталитет «насэлення» Ржечи Посполитой). В крупных городах говорят более правильно, но, тем не менее, противостояние существует на уровне сельского и «мистэчкового» общения. Города являются противостоящими окружающей культурной среде образованиями. Можно проследить следующее: чем больше неприятие центра, тем больше степень провинциализма, культурной неадекватности, иногда маскируемой спесью и ненавистью. Так, скажем, какой-нибудь Тамбов, или там Рязань, Новосибирск и т.п. в сравнении с Москвой почти или вовсе не провинциальны.
Они самодостаточны. Гораздо большая провинциальность и дремучесть существуют где-нибудь в близлежащих Подольске, Сергиеве Посаде или Егорьевске.
В то же время Киев и Львов провинциальны и культурно закомплексованы не меньше, чем Торжок или Камышин. В разной степени, но, тем не менее, сюда же относятся (в меньшей степени) Минск и Брест, (в большей) Вильнюс, Рига и Таллинн, и стоит особняком - Санкт-Петербург...
По идее, Украину следовало бы разделить на 4 конфедеративных кантона, по швейцарскому образцу. Вот и будет сразу «вторая Швейцария»! Преимущественно русскоязычная и «суржиковая» Восточная (Левобережная) Украина. Центральная Украина (нехай розмовляють соби). Западная Украина (этих отщепенцев надо гонять как собак, тут, мол, «вам не Швейцария»!). И, опять же, в основном русскоязычный, Крым. И не стоит из-за какого-то там полуострова ругаться, ну отдали по-пьяни брату. Кто ж знал, что разругают нас недруги?! Но мириться всё равно ж когда-нибудь будем...
Три-четыре года тому назад в городах Восточной Украины (Донецк, Харьков и др.) впервые за десятки лет выпал и лежал белый снег, раньше он всегда сразу же становился почти чёрным. Это остановились промышленные предприятия. Идёт страшное расхищение промышленных объектов, из-за куска хлеба люди идут на всё. Крадут оборудование (трансформаторы, кабели) даже с действующих объектов, часто воруют дети, поэтому много жертв. И вообще большинство населения Украины сейчас выживает лишь благодаря огородам и садам.
Пусть на Украине будет чистый снег и чистое небо, пусть. Но идти к этому нужно другим путём: через восстановление промышленности на более высоком, экологически чистом уровне. И идти этим путём нужно вместе с кровно братскими (в том числе и кровь битв с общими врагами) Белоруссией и Россией. Иначе всем, мягко говоря, ? «звиздец». Это слово одинаково хорошо понятно «усiм схiдним та й захiдним слов-янам».
украинец, член Союза писателей России
